Отзывы на книгу «Хранитель древностей»

Эта книга, говоря современным языком, является приквелом «Факультета нужных вещей». Повествование еще не такое тяжкое и безнадежное, для работника музея вдали от метрополии, в солнечном городе, живом, яблочном, полном интересными людьми, гребень репрессивной волны еще почти незаметен. Но скоро она докатится, сметая все живое и древнее из-под ног хранителя. И если ты не можешь ей сопротивляться сейчас, то разве можешь быть настоящим хранителем? Наверное, нет… В чем-то книга перекликается по духу с «Белыми одеждами» Дудинцева.

Замечательная дилогия. В обоих названиях автор выводит свой основной мотив – прежние ценности: закон, порядочность, благородство, мужество, справедливость сегодня никому не нужны. Это древности, ненужные вещи, а их носитель обречен на зыбкую жизнь. Но тем ценнее они для их владельцев. Романы о кануне сталинских репрессий и их начале в экзотическом мире Средней Азии. В экзотической обстановке музея и культурных ценностей – и тех, что в музее, и тех, что в его работниках. В «Хранителе» гонения только начинаются, и показан мир, на их пороге и в их нарастающем аромате. В «Факультете» гораздо больше внимания уделяется прямому противоборству двух систем – Древности и Современности, вещей нужных и ненужных. Все борются за жизнь – и гонимые, и гонители. Стиль книги очень легкий и мелодичный, что трудно увязывается с темой. Отклонения от основного сюжета и ретроспективы увлекательны и уместны.

Как жил потом сам Домбровский? Как он умер?... Страшное время закончилось только внешне.

Хочется сразу отказаться от пафоса по поводу темы книги, её незавидной судьбы, поскольку темы трагических страниц истории априорно считаются неприкосновенными, а книги большинством читателей оцениваются высоко вне зависимости от литературной составляющей. А если книга не издавалась в СССР, то это автоматически делает её выдающейся.

К счастью, с Домбровским всё не так, в первую очередь книга хороша сама по себе, я хочу отметить чрезвычайно сильные эмоции, добытые за счёт художественного мастерства и какой-то дьявольской расчётливости автора, а не путём муссирования впечатляющих подробностей.

Для начала, роман автобиографичен и двучастен. Вторую часть  Юрий Домбровский - Факультет ненужных вещей   читать нужно, хотя "Хранитель" вполне самостоятельное произведение. Во-вторых, (это я чтобы не захлебнуться эмоциями пытаюсь всё по полочкам разложить, упорядочить, тэксзать...) он совершенно достоверный. Ни разу не возникло у меня противного ощущения - "врёт!". В-третьих, книга обалденно увлекательная. Для меня, есессно. А как можно не увлечься, когда с самого начала ничего не понятно - вроде как какая-то этонграфически-историческая байка, или историко-археологическая, или социально-историческая? Да вроде нет, несмотря на обилие перечисленных материалов, роман живой с живыми, и не просто так, а с пронзительно-живыми героями, подробными диалогами, которые не хочется прерывать и стремительными описаниями пейзажей и интерьеров, настолько точными, что прочитав, однозначно чувствуешь себя там, на месте. А яблоки? А запахи? А деды? Ну, в дедов я влюбилась моментально и без памяти, они ж своими "фатальонами" и "Бова-конструктором", пьянством, хитростью, несговорчивостью не то, что снижают градус напряжения, напротив, их нормальность противостоит ненормальности происходящего. Потому что происходит страшное: постепенное и подспудное нарастание страха. И страх такой мерзкий, противный, неявный, безнадёжный. Его нет в начале книги вообще, она залита светом, ярким и бескомпромиссным, она из яблок, деревянных построек и "резных полотенец" Алма-Аты, ещё недавно крепости Верный, из жары и пыли, картин Хлудова, прохлады чердака и тайн, которые он хранит, из россказней столяра, камней, костей и черепков. И хранитель древностей, он же рассказчик, спокойно занимается своим делом, заполняет карточки и ворчит:

Этот проклятый Александр Македонский! Никуда от него не уйдёшь в Средней Азии - он проходил везде, произносил афоризмы, зачерпывал воду шлемом, зарывал сокровища в каждом холме.

А потом выползает страх. Его не видно, он почти неощутим, просто небольшой дискомфорт, словно шорох в траве в безветренный день, он вроде бы экзистенциальный. И хранитель его ощущает:

«Товарищи, — говорю я всем своим тихим существованием, — я археолог, я забрался на колокольню и сижу на ней, перебираю палеолит, бронзу, керамику, определяю черепки, пью изредка водку с дедом и совсем не суюсь к вам вниз. Пятьдесят пять метров от земли — это же не шутка! Что же вы от меня хотите?» А мне отвечают: «История — твое личное дело, дурак ты этакий. Шкура, кровь и плоть твоя, ты сам! И никуда тебе не уйти от этого — ни в башню, ни в разбашню, ни в бронзовый век, ни в железный, ни в шкуру археолога». — «Я хранитель древностей, — говорю я, — древностей — и все! Доходит до вас это слово — древностей?» — «Доходит, — отвечают они. — Мы давно уже поняли, зачем ты сюда забрался! Только бросай эту муру, ни к чему она! Слезай-ка со своей колокольни! Чем вздумали отгородиться — пятьдесят пять метров, подумаешь! Да тебя и десять тысяч не спасут».

Тем временем страх разрастается, ширится и множится. Ничего страшного не происходит, всё вроде бы штатно, а Потапов изловил-таки "Бову-конструктора". Но приходит жуть - медведь -

"Все люди-то спят,Все звери-то спят!
Одна старуха не спит,
У огня сидит,
Мою шерсть прядет,
Мою лапу варит.
Скырлы, скырлы, скырлы,
Отдай, старуха, мою лапу"

... Катарсис.

Чуете куда завёл автор? В философский роман, наполненный атмосферой страха, безвоздушности, невозможности жизни. Есть ли выход для героев книги, для автора книги? Намёк в приложении "Из записок Зыбина". Очень правильным полагаю исключение главы о немецком консуле из текста романа. Явный детерминизм и определённая дьявольщина с прямым упоминанием Булгакова, размыли бы направление основной мысли романа. Отдельным приложением же она очень хороша. Для полной ясности всё-таки нужно читать "Факультет ненужных вещей". Как всегда завидую всем, кто будет читать впервые)))

Странная запутанная и очень многослойная история, отражающая (на взгляд автора, конечно) срез эпохи и настроения советских людей перед войной (1930-е годы).

Что понравилось. Отношение к труду - приятно читать о людях, действительно увлеченных своим делом, настоящих профессионалах. Счастье научного поиска, работа в архивах, написание научных статей в журналы и газеты, музейное дело (первая книга, которую я читаю о музейных работниках - оказывается. это так интересно), археологические раскопки - что может быть захватывающее?...Мечты об открытиях, романтика, устремленная в будущее (несмотря на то, что все уже живут со страшным ожиданием войны - вот про это читать жутко... - и никакого будущего уже может и не будет)...

Прекрасные описания природы (кстати, про Казахстан, в котором происходит действие книги, тоже читала впервые), благодаря которым произведение получилось таким атмосферным.

"Я очень люблю ночную Алма-Ату: ее мягкий мрак, бесшумные ночные арыки, голубые прямые улицы, дома, крылечки, низкие крыши. Весной - тяжелые и полные, как гроздья винограда, кисти сирени; осенью - пряный аромат увядания; зимой - сухой хруст и голубые искры под ногами. Как бы ты ни волновался, что бы ни переживал - пройди этак кварталов двадцать, и все станет на свое место: сделается ясным и простым".

"Путь, который я проделывал в эти часы, всегда одинаков: сначала через весь город к головному арыку - посмотреть, как несется по бетонному ложу черная бесшумная вода, потом вниз, к Алма-Атинке, к ее плоским низким песчаным берегам; посидеть там, опустить ноги в холодную воду, помочить голову, а потом встать и, не обуваясь, пройти по не совсем еще остывшему асфальту в парк; сделать полный круг около него, потолковать с ночным сторожем - казахом-стариком, отлично, без запинки говорящим по-русски, покурить, что-то такое от него выслушать, что-то такое ему рассказать и уже усталым, успокоившимся, ленивым и добрым идти и ложиться".

К чему у меня двойственное отношение. Всеобщая атмосфера подозрительности (совсем уж анекдотичная ситуация с удавом - в чем-то духе "Чонкина" - что-то плохо верится в подобное). И явная неоднозначность отношений рассказчика (того самого хранителя, из-за которого книга получила свое название) с директором музея, с другими сотрудниками (своей и других организаций). По мысли автора, возможно, хранитель и отстаивает правду. Но, по-моему, он просто лезет на рожон. Есть упорство, а есть упрямство; есть принципиальность, а есть глупое зацикливание на совсем незначительных мельчайших деталях (например, отстаивать свое право повесить на стене изображение какого-то там ученого). Принципиальность тоже должна иметь пределы. Она хороша при защите Родины. близких, человечества и т.д. В ситуациях, описанных в романе, она попросту бессмысленна.

Что не понравилось. Не раскрыта личность хранителя. Чем он живет помимо работы, есть ли у него семья, любимая девушка...Какая-то недосказанность в отношении ключевого персонажа произведения.

Показалось абсурдным. Взаимоотношения в музее. Директор вообще не в курсе, что творят его сотрудники; сотрудники прикрываются его выдуманными приказами - не верю в такое безобразие. Работа с кадрами тоже явно не на высоте, как и расходование госсредств.

А в целом, неплохая книга (в большей степени производственный роман, как мне показалось) о том, как несмотря ни на какие препятствия (идеологические, политические, социальные) продолжать работу, верить в успех своей затеи, своего проекта, открывать новое, приносить пользу. И оставаться человеком. В любых условиях. Вот что самое главное. 4/5

Очень необычная и яркая книга, заметно отличающаяся от других, рассказывающих о тридцатых годах прошлого века. Молодой историк Зыбин прибывает в Алма-Ату, чтобы стать сотрудником местного музея. С первых строк на читателя буквально обрушивается красота увиденного героем города, а страницы, посвященные некоторым моментам из его истории становятся не только украшением романа, но и отлично иллюстрируют разницу между прошлым и нынешним, между внешней красотой и внутренним смятением героев.

Поначалу немного вязкое и разрозненное повествование, рассказывающее о строениях архитектора Зенкова А. П. и в первую очередь, о истории создания и использования в конце 1920-х — начале 1930-х годов его Вознесенского кафедрального собора, ставшего поистине украшением города, все больше заинтересовывает именно своей размеренностью и скрывающимся за этим предощущением неумолимо надвигающейся катастрофы, за кажущимся внешним благополучием и спокойствием.

Зыбин, тот самый Хранитель древностей, как его начинают именовать коллеги и жители города, как в силу своего характера, так и в силу обстоятельств и сложившейся обстановки в стране постепенно оказывается на краю пропасти. Хотя вроде бы как простой сотрудник музея может быть интересен сотрудникам органов ? Но именно музеи являются частью обширного идеологического фронта, борющихся за настроения масс, воспитывающих их в нужном ключе и русле, становятся одним из важнейших его рупоров, что отлично показано в романе.

Неслучайно в текст встроена и история со змеем, портящим сады в одном из пригородных совхозов, вроде бы кем-то виденным, в ходе разрастающихся слухов, как собственно увеличивающимся в размерах, так и приносящим им вред. Данная ситуация наглядно иллюстрирует как малые незначительные, на первый взгляд, происшествия зачастую влекли за собой массу негативных последствий, способных погубить не одного человека. Когда какая-то мелочь разрасталась до пухлых уголовных дел, в которых увязал не один человек. Что, в общем-то, и происходит в романе, по крайней мере, чувствуешь, то это уже не за горами...

Если обратиться к истории жизни Ю. Домбровского , то видим, что во многом страницы романа перекликаются с его собственными, выстраданными, печальными и трудными. И именно потому, что автор на собственном опыте знал о чем писал, так явственно чувствуется красота Алма-Аты и её пригородов, словно сам шагаешь по пыльным улочкам, заглядываешь в собор, любуешься его легкостью, узорчатостью и красотой, наяву видишь сцены жизни Казахстана, мастерски перенесенные на холст художником Хлудовым Н. Г., и конечно, вкушаешь приятную опьяняющую свежесть яблока, непременно сорта апорт, которым так славился город.

И хотя страницы романа посвящены печальным тяжелым событиям в истории страны (тоталитаризм, внутренняя несвобода, предощущение неизбежно надвигающейся войны), читается он на одном дыхании, что говорит об искусстве писателя в какой-то момент увлечь читателя рассказываемым и повести за собой.

Никогда не была в Алма-Ате. И вдруг я сразу в неё влюбилась! В буйные цветения, старинные акации, древнюю историю Семиречья, строения Зенкова, находки из коллекции Кастанье и, конечно же, в яблоневые сады... Юрий Домбровский из тех писателей, чьи описания поражают воображение. Если читаешь о яблоках апорт (а Алма-Ата — отец яблок), то не только видишь их перед глазами, но даже чувствуешь запах и вкус, мысленно наблюдая, как брызжет искристый сок:

Я поднес половину яблока к лампе, и оно вдруг сверкнуло, как кремень, льдистыми кристаллами и хрусталиками, — кусок какой-то благородной породы — не мрамор, не алебастр, а что-то совсем другое — легкое, хрусткое, звонкое, не мертвое, а живое лежало у меня на ладони.

Читая авторское описание картин Хлудова, погружаешься в ликующий мир художника и видишь его полотна так ярко, что и гуглить не приходится. А уж если разговор идёт об истории и раскопках, то ты готов принять в них самое активное участие на добровольных началах. Описаний в книге очень много, они не кажутся фоном, а занимают весь передний край. А где-то там, между яблонь и акаций, на чердаке старинного храма, на горных прилавках развиваются события - полускрытые, обрывочные. Частично мы узнаём о них из газетных заметок, каких-то записок и отчётов. Читатель понимает, что 30-ые годы не могут быть спокойными и расслабленными, не зря прячутся в дальнем домике преподавателей Высшей пограничной школы люди в форме, не просто так выспрашивают о бригадире Потапове, чей брат уже арестован. Да и главного героя не раз предупреждают быть более сдержанным и не спешить высказывать каждому свои мысли. Трудное время для честных, принципиальных, откровенных и прямых. Среди своих же коллег может оказаться тот/та, кто спешит подстраховаться и снять все фотографии в экспозиционном зале - вдруг на одной из них в дальнем ряду слева враг народа? Или подать записку/жалобу в вышестоящие инстанции, проявляя бдительность. Может просидеть весь вечер рядом красивая молодая блондинка, прислушиваясь к нетрезвым разговорам и выполняя своё первое задание. И слухи о войне такие тревожные...

Юрий Домбровский порадовал прекрасными описаниями, интересной информацией о прошлом края, сумел тонко и точно передать настроение эпохи. Надеюсь продолжить знакомство с Алма-Атой, раскопками, героями в следующей книге "Факультет ненужных вещей". Не смогла удержаться от желания создать коллаж с картинами Хлудова.

Пара слов. Книга написана в лучших традициях русской литературы, шикарные описания города и природы. Я влюбилась в Алма-Ату этой книги, в её собор, в её степи. А описание яблока настолько ярко, что будто чувствуешь его вкус, великолепно, жаль сейчас не конец лета. Милые герои, которые идут по своей дороге, и всё равно приходят не туда. Атмосфера времени передана на контрасте зловеще, грозно. Говорят, в аду было особое место для тех, кто в годы великих испытаний пытался остаться в стороне, вот люди, чтобы не ждать до смерти, устроили такие места и на земле. И поэтому неслучайно у главного героя - рассказчика нет имени, все и он сам называют его просто хранитель, хотя то, что он охраняет так и норовит превратиться в пыль, от черепков до воспоминаний, и лишь его слова оживляют всё давно забытое.

Это что вам за всесоюзный культурный центр — Алма-Ата! Почему все вредители туда переползли, а Москва чем же им не понравилась?

Сейчас трудно вспомнить непосредственные впечатления от «Хранителя древностей» и «Факультета ненужных вещей», лучше было бы писать рецензию по свежим впечатлениям, но попробую восстановить.

Только что осознала, что эти две вещи вообще для меня слились в одно, что логично — они объединены общим сюжетом. Я помню, что книга удивила меня. Не знаю, чего я ждала от Домбровского, скорее всего, что ничего, но этот том оказался лучше всех моих ожиданий.

В этой книге много такого, что может зачаровать. Например:

Прекрасная Алма-Ата. Автор так красиво рассказывает о городе, который становится сценой событий, что начинаешь любить Алма-Ату и ее окрестности, ее историю, яблочные сады с сортовыми ароматными яблоками, горные вершины.

Сюрреализм, мешающийся с реализмом. Когда душа не в силах вместить абсурд действительности, остается находить прибежище в фантастическом. Хотя некоторые сюжеты принадлежат обоим мирам. Чего стоит охота на удава в колхозе «Горный гигант», мифическая и роковая. Никто не знает, был ли удав на самом деле, но это не помешало ему стать элементом политической игры. Или вот художник Калмыков, человек будущего:

Когда художник появлялся на улице, вокруг него происходило легкое замешательство. Движение затормаживалось. Люди останавливались и смотрели. Мимо них проплывало что-то совершенно необычайное: что-то красное, желтое, зеленое, синее — все в лампасах, махрах и лентах. Калмыков сам конструировал свои одеяния и следил, чтобы они были совершенно ни на что не похожи. У него на этот счет была своя теория.

«Вот представьте-ка себе, — объяснял он, — из глубин Вселенной смотрят миллионы глаз, и что они видят? Ползет и ползет по земле какая-то скучная одноцветная серая масса, и вдруг как выстрел — яркое красочное пятно! Это я вышел на улицу».

А еще разговоры задушевные, за бутылкой и без, этакие интеллектуальные беседы в духе питерских кухонь (и вспоминается почему-то «Пушкинский дом» Битова). И юмор. Юмор того утопающего, который на своей соломинке три океана переплывет. Без шутки этой жизни не выдержать.

С половой контрреволюцией мы боремся так же энергично, как и с любой другой. С лозунгами «наша жизнь — поцелуй да в омут» нам не по дороге.

Да, действительно, здесь все по-другому: поцелуй да в следственный изолятор. Насколько я знаю, эта книга автобиографична. Это надо же обладать такой волей, не сломаться в пыточной системе, выдержать лагеря и потом написать такую живую и веселую книгу.

Книга Домбровского, пожалуй, лучшая книга о репрессиях из прочитанных мной. В ней нет нагнетания, обличений, и вот этого всего «смотрите, что сделали с нами, со страной», есть просто трезвое и даже юмористическое описание событий, местами чувственное, местами даже шкодливое, местами увлекающееся историей края и ее людьми. Добротная проза, лаконичный стиль без лишних украшений. Может понравиться кому угодно. Рекомендую.

Книга начивается с описаний города Верного - Алма-Аты - отца яблок. Молодой сотрудник музея - хранитель древностей потихонечку описывает сокровища своего музея. И в первой части есть потрясающие куски про искусство: про архитектора Зенкова и его кафедральный собор, вынесший землетрясение с целыми окнами, потому что был построен гибким, как тополь; про появление орнамента, про реальность и абстракцию, про мужское и женское в искусстве; про художника Хлудова, с картин которого бьет солнце. Потрясающий вещный мир, описание чердаков и подэстрадного пространства в парке - целый мир с потерянными вещами, с сокровищами, потерянными, недоступными для других.

И вторая часть - тяжелая, вымороченная, с бредовой историей про огромного удава, который якобы бежал из зоопарка, перезимовал и теперь объедает яблоки из колхозных садов. Логические аргументы: змей не выживет в сугробе, в континентальном климате, сметаются - герою показывают какие-то немецкие статьи и объясняют, что путем статей об удаве в советской прессе подавались сигналы в фашистскую Германию. Морок, дурной сон, кошмар - объявили реальностью. "Не веришь? Ату его!"

Мы расстаемся с героем (так и неназванным, кстати, если я ничего не путаю) в сияющей, мощной, яростной прелести утра - за разговором с секретаршей, отпечатавшей донос, и сотрудницей НКВД, поставившей на него визу.

Я думаю, что вот эта вот недоговоренность - очень хороша, и Домбровский правильно вынес лагерные события за скобки первой части.

Как я поняла, во второй книге этого романа "Факультете ненужных вещей" - наш герой уже будет назван и речь пойдет не от первого, а от третьего лица. Могу вам наврать, но похоже, что событийная сетка будет такая же, возможно, речь пойдет со стороны других героев. Сделаю совсем небольшой перерыв и сразу приступлю ко второй книге.

Очень необычный и яркий роман об атмосфере 1937 года.

Начало книги, впрочем, может создать ложное впечатление о всём характере повествования. Читаешь первые страницы, и поневоле можешь подумать, что это что-то похожее на гранинского "Зубра" - так обстоятельно описывается Алма-Ата, личность и архитектурные воплощения Зенкова. И только потом на первый план, наконец, выходят музей, древности, научные (и псевдонаучные) сотрудники и та самая страшная эпоха.

Историк Зыбин рассказывает о своей работе в Алма-Атинском музее, о тех древностях, хранителем которых он является. И медленно, очень медленно в его повествование вползает ощущение времени - когда каждый твой шаг может привести тебя к смертельной опасности, когда за тобой бдительно следят вездесущие Органы (очень похоже на постепенно осознание медленно поглощающей тебя тяжёлой болезни). Зыбин является вроде бы как убеждённым сторонником марксизма-ленинизма, но постепенно он начинает понимать, что не всё правильно в отечестве, где арестовывают по подозрениям или совершенно неправдоподобным обвинениям, где подозреваемые охотно признаются в совершённых ими преступлениях и торопятся как можно скорее выдать своих подельников.

Это и мешает Зыбину быть полностью осторожным в своих действиях и поступках. Или всё-таки это его натура такая - во имя исторической справедливости отстаивать право портретов социалистических передовиков висеть на своих местах, пусть даже среди них могут быть потенциальные (не объявленные органами) враги народа? Или даже не ради исторической, а прочто человеческой справедливости сблизиться, поддержать Корнилова, который тоже оказался под пристальным оком ЧК?

Ответы на эти вопросы даются в следующем романе Домбровского "Факультет ненужных вещей".