Яна Вагнер: «Такую страшную историю я написала впервые»
22 марта эксклюзивно на Литрес выходит одна из самых ожидаемых новинок сезона – аудиоспектакль по книге Яны Вагнер «Тоннель». После оглушительного успеха «Вонгозера» автор вновь обращается к жанру романа-катастрофы (правда, теперь героям придется выживать не в декорациях постапокалипсиса, а замкнутом подземном пространстве).
Вместе с коллегами из издательства «Вимбо» мы поговорили с писательницей о сюжетных особенностях «Тоннеля» (и важных отличиях от других работ), аудиокнигах, которые ей запомнились, а также обсудили ее опыт в роли чтеца (Яна озвучивает новый роман вместе с рядом известных актеров: Викторией Исаковой, Макаром Запорожским, Григорием Перелем, Кириллом Радцигом, Данилом Стекловым, Александром Феклистовым и Анастасией Шумилкиной).
С момента выхода вашей последней книги прошло более 5 лет. Помните ли вы тот день, когда поняли, что настало время написать новый роман?
Есть авторы, у которых в голове очередь из еще не написанных историй, и я искренне им завидую. Представляю буквально, как такой автор заканчивает роман, смотрит на часы и, если время не позднее, сразу начинает следующий. Я так не умею, мне всегда нужно время, чтоб одна история меня отпустила, и тогда появится место для новой. И даже потом, когда возникает идея, надо с ней еще походить, чтоб она проявилась поярче, это тоже небыстро. «Кто не спрятался» я закончила в 2017-м, а «Тоннель» начала в 2019-м, да еще и писала его пять лет, ну куда это годится.
А момент помню: я стояла в пробке в тоннеле ночью, что-то там перекрыли, телефон не ловил, радио булькало и шипело, и вдруг я представила. Но сначала думала, правда, что это кино, и решила писать сценарий, у меня его не купили просто. А теперь даже рада, пожалуй, что это роман, особенно после того, как закончила его наконец.
Чем «Тоннель» отличается от предыдущих романов? Был ли это определенный вызов себе?
Еще какой. Ну во-первых, он самый страшный, я такую страшную историю написала впервые и больше уже не буду, просто не осилю, наверное. А еще у меня никогда пока не было столько рассказчиков, как в «Тоннеле», и настолько на меня не похожих. И к тому же он получился огромный, мне временами казалось, что я никогда его не закончу, так и буду вечно сидеть под землей и не выберусь просто. Словом, всё, чего раньше не делал, – трудно, и я только надеюсь, что справилась.
Кстати, про вызовы. Несколько лет назад у вас был дебют в аудио – вы исполнили два своих рассказа («2068» и «Один нормальный день»). На этот раз в «Тоннеле» вы выступаете наравне с профессиональными актерами, которые имеют за плечами многолетний опыт озвучивания книг. Не страшно было?
А мне всё страшно, я не очень уверенный в себе человек. Вот пишу я уже почти 14 лет, например, и бояться не перестала, а, наверное, даже с каждым романом боюсь сильнее, и есть чего. Ну и рядом с настоящими актерами я, конечно, и вовсе уши прижала, но тоже ввязалась. Всегда так делаю, всё равно же страшно, какая разница. Но не жалею, а наоборот, получила настоящее удовольствие. И хотя я полную аудиокнигу еще не слышала, она кажется мне теперь похожей на фильм, только в этот раз точный, дословный, или нет – скорее, на спектакль, и вот этой премьеры я жду с нетерпением.
Расскажите, пожалуйста, как вы относитесь к аудиокнигам. Насколько вам откликается этот формат?
Я без них бы не выжила. Знаю людей, которые на слух книги не воспринимают, и это беда, потому что современному человеку, будем честны, глазами читать просто некогда. И почти все, кто не перестроился, успевают прочесть их от силы четыре в год или даже одну, на пляже или в самолете. А некоторые перестали читать совсем. В общем, изобретателю аудиокниг я дала бы Нобелевку, потому что меня он, например, спас, и я много лет их уже слушаю – вместо радио, вместо подкастов и всего остального бесконечного шума. Пока еду в машине, хожу за грибами, мою пол и режу салат – ну то есть почти всё время, когда не работаю. Перерывы делаю разве что для кино, без которого тоже жить не могу. Так что в главном у меня всё по-прежнему – я читаю и даже, наверное, больше, чем раньше.
Какие последние аудиокниги вы слушали? Есть ли у вас любимые чтецы?
Ну еще бы. И нелюбимые тоже, от чтеца очень много зависит, и, если вы с ним не совпали, будет трудно. К счастью, у нас их всё больше теперь прекрасных – я люблю, как читают Григорий Перель («Имени такого-то» Линор Горалик он мне в самое сердце прочел) и Кирилл Радциг («снарк. снарк», например, Эдуарда Веркина), Максим Суханов, Александр Клюквин и Сергей Чонишвили, и вообще список можно продолжать бесконечно.
Вслух читать людям книги так же важно, как показывать им кино, это все уже поняли, и поэтому Стивен Фрай изумительно прочитал семь томов Гарри Поттера, а романы Энн Пэтчетт – Том Хэнкс, на минуточку, и Мэрил Стрип.
Всё больше современных авторов начинают писать книги с прицелом на будущую экранизацию, вдохновляясь в том числе и вашим примером (мы подробно разобрали этот тренд в недавней статье). Как думаете: хорошо это или плохо, что у малоизвестного писателя есть шанс быть замеченным только благодаря кинематографу?
У меня как раз прицела на экранизацию точно не было никакого – ни с дебютным романом, вот уж было б смешно, ни с остальными. Я вообще не верю в прицелы; когда пишешь историю, думать стоит только о ней, а не как ее прочитают, как поймут и поймут ли и сколько заплатят, а тем более – снимут ли по ней сериал. Да ну бог с ним совсем, с сериалом. Хорошую историю заметят и без него – может, меньше людей и не сразу, но заметят, честное слово. А плохой истории никакое кино не поможет, она просто под ним утонет, и тому есть много примеров. Ну и кстати, при всей моей безусловной к нему любви, кино всё еще относительно новый жанр и устаревает быстрее, чем книги.
Есть ли, по вашему мнению, принципиальное отличие современной прозы, написанной женщинами, от мужской? И если да, то в чем именно оно проявляется?
Столько мы себе придумали полочек разных для литературы: нон-фикшн и фикшн, классика и попса, жанровая и великая, развлекательная и серьезная, мужская и женская. А по-моему, она делится всего на две части – на хорошую и плохую. Или, может, на ту, от которой мы почему-то вдруг были счастливы, узнали себя или, наоборот, позабыли, провалились в нее, смеялись и плакали, и на ту, которая нас не тронула. Это самая важная мера, и у каждого собственная. А вот полочки эти условные, по-моему, только мешают, лишают нас удовольствия. Мы же только за этим читаем на самом-то деле и смотрим, и слушаем – чтобы нам стало легче.
Чем вас привлекает жанр романа-катастрофы? Ведь, казалось бы, современный мир и так переживает не лучшие времена. Это определенная рефлексия о тех худших сценариях, которые ждут нас впереди, если люди не сделают правильных выводов?
Мир с тех пор, как был создан, переживает не лучшие времена, так уж он у нас, бедный, устроен. Но сравните его, скажем, лет пятьсот назад или тысячу и сейчас, и по многим параметрам ясно, что стремимся мы всё же к добру. Да, не все, и вообще как умеем, неловко, небыстро, с разной скоростью, и попутно, конечно, пугаем друг друга, чтобы помнить, к чему стоит стремиться. В том числе историями про катастрофы – как реальные, так и воображаемые. Но вообще я в нас верю, мы небезнадежны. Нам бы времени просто побольше.
Правда ли, что в «Тоннеле» вы изобразили конкретную модель общества, взяв за основу образ тоннеля как метафору застоя? И если да, то какой выход, на ваш взгляд, из этого метафорического «тоннеля»?
Знаете, я несколько уже дала про «Тоннель» интервью, и в каждом меня спросили: а правда ли, что тоннель – метафора, и всегда потом дальше разные следовали варианты, что именно она означает. И я всякий раз радостно соглашаюсь: ну конечно, метафора, и все варианты подходят, без сомнения, причем в равной степени, потому что от автора не зависят. Это, в принципе, дело читателя, его право – разобраться, про что история, он уже с ней один на один, и так лучше гораздо и правильней. Он вообще нам больше не нужен, автор, его нет в комнате, и его объяснения тоже нам ни к чему.
Вы очень любите творчество братьев Стругацких. Есть ли в современной российской или зарубежной фантастике писатели, которые в перспективе могли бы повторить их успех?
Нет. Даже нечего больше добавить – нет, и всё. Они такие одни.
