Убийства во Флит-хаусе

Глава седьмая

Анджелина Миллар помешала жаркое из ягненка, добавила специй. Вернув казанок в печь, с удовлетворением оглядела стол, накрытый на двоих, с букетом первых тюльпанов в центре. Очень по-весеннему.

Перед уходом оценила кухню, убедилась, что все готово, и отправилась в санузел на первом этаже проверить макияж и прическу.

Как всегда, безупречна… Из зеркала на Анджелину смотрело красивое кукольное лицо, и она в который раз порадовалась: чтобы подчеркнуть большие голубые глаза и полные губы, ей до сих пор хватает чуточки туши и капельки помады.

Возможно, в будущем Анджелине придется прибегнуть к ботоксу, как уже делают многие подруги, но пока она выглядит моложе своих тридцати восьми лет.

Анджелина заглянула в гостиную – отлично, огонь в камине по-прежнему весело потрескивает – и, вернувшись в кухню, решила скрасить ожидание бокалом вина. Джулиан обещал приехать в восьмом часу, все готово, и Анджелина заслуживает выпить.

Она прихватила вино в гостиную и села на угол широкого дивана, стараясь не измять подушку за спиной. Поправила стопку журналов «Дом и сад» на отполированном до блеска столике, с гордостью посмотрела вокруг.

Любой, кто попадал в дом, отмечал эту восхитительную комнату. Несмотря на большие размеры, она получилась уютной и теплой – благодаря Анджелине. Вообще, ей делали столько комплиментов по поводу убранства дома, что она решила заняться дизайном интерьеров профессионально. Наметила себе курсы на лето – не потому, что там ей могли рассказать об интерьерах нечто новое, а потому, что потенциальным клиентам наверняка будет важно наличие у дизайнера сертификата.

Анджелина даже получила заказ от одной из подруг на оформление загородного дома, купленного в качестве инвестиции, и уже предвкушала, как станет рыться в антикварных лавках и выбирать ткань для штор.

Очень кстати, особенно теперь, когда Рори по будням живет в школе, а Джулиан приезжает поздно и не всегда остается на ночь. Занявшись дизайном, Анджелина получит и удовольствие, и финансовое вознаграждение, да к тому же заполнит чем-то свободное время.

Она с наслаждением отпила вина и позволила себе улыбнуться – как чудесно сложилась жизнь! Красивый дом, ребенок, богатый успешный мужчина рядом.

Пока что им надо соблюдать осторожность, быть дальновидными. Карьере Джулиана и репутации самой Анджелины вовсе не пойдет на пользу, если станет известно о ее романе с адвокатом, который пусть и не представлял Анджелину, но консультировал ее по поводу трудного развода.

Даже тут все сложилось удачно. Она уже почти решилась объявить Дэвиду, что уходит от него к Джулиану, как вдруг Дэвид потерял работу и самообладание – и накинулся на Анджелину.

Едва полицейские увезли Дэвида, она в ужасе позвонила Джулиану, и тот взял руководство в свои руки.

Предложил ей выдвинуть против Дэвида обвинение в нападении. Анджелине было не по себе, она ведь понимала, отчего муж так разъярился, но Джулиан настаивал – это станет отличным основанием для развода и одновременно сохранит ей репутацию.

В социальных кругах, где вращаются и она, и Джулиан, будут сочувствовать не «бедняге Дэвиду», которого обожаемая супруга бросила ради другого мужчины, а Анджелине, несчастной жене, живущей с буйным алкоголиком. И вынужденной развестись с ним, чтобы защитить себя и сына.

Поначалу она испытывала сомнения, но наутро, когда Дэвид явился к дому и разбил окно, Анджелина испугалась по-настоящему. Джулиан вновь посоветовал выдвинуть официальное обвинение – да еще и с судебным запретом. На этот раз она без колебаний попросила своего адвоката дать делу ход.

Анджелина предполагала, что ради ухода от Дэвида ей придется пожертвовать любимым домом. Однако Джулиан предложил другое: он разделит закладную с Анджелиной, покроет выплату Дэвиду за счет продажи своего нынешнего дома, а сам переедет к ней.

Та пришла в восторг, а отказ от обвинений в обмен на быстрый развод помог ей успокоить совесть. Анджелина, конечно, мечтала расстаться с Дэвидом, но наградить его судимостью за преступление, которого тот не совершал, было бы подло.

Анджелина испытывала к нему сочувствие – впрочем, оно не мешало ей спать по ночам. Дэвид оказался неудачником, и она радовалась, что его больше не придется тащить за собой.

Теперь у нее был мужчина с честолюбием под стать ее собственному. Он желал иметь все самое лучшее и праздновать достижения, тратя заработанные нелегким трудом деньги.

Они договорились устроить большую вечеринку – отметить свое партнерство и сорокалетие Джулиана. Анджелина вовсю занималась подготовкой, обзванивала музыкальных агентов и компании по обслуживанию торжеств. Джулиан давал ей полный карт-бланш, не ограничивал в средствах – лишь бы праздник удался на славу. Она планировала даже съездить в Лондон и купить потрясающее платье.

Губы Анджелины тронула легкая улыбка – да, жизнь складывается чудесно.

В бочке с медом имелась лишь одна ложка дегтя – Рори. Сын.

Анджелина была любящей матерью. Ее очень огорчали страдания Рори из-за развода родителей. Отца с сыном связывали теплые отношения, она видела их сходство. После известия о том, что папа больше не вернется домой, Рори проплакал всю ночь.

После чего закрылся, захлопнул створки раковины. Приезжая домой на выходные, он почти не разговаривал, общался лишь на самые необходимые темы: про еду, домашние дела.

Анджелина понимала, что сообщать мальчику о Джулиане слишком рано. Хранить тайну было трудно, но возможно, ведь Рори проводил все будние дни и ночи в школе, а раз в две недели уезжал на выходные к отцу.

И вот несколько дней назад Джулиан заявил, что пора рассказать Рори. Ему, видите ли, надоело прятаться по углам, как вороватому подростку. Он хочет въехать в дом, за который платит по закладной бешеные деньги, выложить все начистоту Рори – и миру. Он, Джулиан, забронировал для них троих горнолыжный отель, скоро ведь короткие каникулы посреди семестра.

– На склонах мы с Рори сблизимся, – заключил он.

Анджелина содрогнулась при мысли о том, что совершенно не спортивного Рори будет учить кататься на лыжах тренированный Джулиан.

Тем не менее признала – Джулиан прав. Рори, которому через пару месяцев исполнится четырнадцать, уже довольно взрослый, он справится.

В ближайшие выходные Анджелина скажет сыну, что вместе с ними каникулы проведет ее «друг».

Хлопнула задняя дверь, Анджелина встала. В кои-то веки Джулиан вовремя. Она допила вино, еще раз бросила взгляд на свое отражение в зеркале над камином.

По каменной плитке пола в коридоре простучали шаги. Дверь гостиной открылась.

– Милый, я…

Рука Анджелины взлетела ко рту – она увидела, кто именно вошел в комнату, оставляя за собой грязные следы на светлом зеленовато-голубом ковре.

– Привет, Анджи. Я приехал насчет Рори.

Гость приближался. Она попятилась, уперлась спиной в книжный шкаф.

– Прекрати пугаться. Я ничего тебе не сделаю. Хочу просто поговорить о Рори. Проклятая школа не разрешает мне с ним увидеться, а я схожу с ума от беспокойства.

Анджелина уловила резкий запах.

– Ох, Дэвид, я думала, ты завязал со спиртным, а ты пьешь!

– Увы, не допьяна. – Дэвид отошел. – Слушай, перестань так на меня смотреть, я не Джек-Потрошитель. С твоей головы и волос не упадет. Пусть мы и разведены, но у нас общий ребенок. А у него какие-то проблемы.

Анджелина потихоньку пробралась к дивану и опасливо присела на край. Дэвид выглядел ужасно. Явно давно не брился и не мылся; отросшие волосы свисали вдоль лица жирными прядями.

– Дэвид, послушай, тебе нельзя вваливаться сюда без приглашения. Это больше не твой дом, – начала она. – В следующий раз позвони, пожалуйста, и мы договоримся где-нибудь встретиться.

– Анджи, вот не надо. Ты почти никогда не отвечаешь на мои звонки – и уж точно не появишься вместе со мной на людях, даже под страхом смерти. Что мне остается делать? Бросить нашего сына, пусть страдает, раз его мать со мной не общается?

Она промолчала.

– Выпить не предложишь?

– Дэвид… я…

Он уже вышел из гостиной и вернулся с вином, которое Анжелина купила за немалые деньги специально для сегодняшнего ужина. Дэвид откупорил бутылку, плеснул в бокал.

– Мне пришлось выпить, чтобы набраться мужества и приехать сюда. – Дэвид сделал большой глоток. – Весьма недурно. Ждешь кого-то? Вижу, стол накрыт à deux. Завела ухажера?

– Нет… Я… Да. Послушай, это не твое дело. Говори, что хотел, и уходи. – Анжелина бросила нервный взгляд на часы.

– Пару дней назад Рори мне звонил. Очень расстроенный.

– Правда? В пятницу я видела его на концерте в часовне, все было хорошо. В субботу утром Рори прямо из школы уехал на Хоровой фестиваль независимых школ. Что он тебе сказал?

– Мол, его некому защитить. – Дэвид сделал очередной глоток, долил бокал доверху. – О чем он? Не понимаю. А ты?

– Понятия не имею, Дэвид. – Анджелина встревоженно нахмурилась.

– В пятницу вечером я попытался найти Рори в школе, но его не оказалось в общежитии.

– Потому что он пел в часовне, Дэвид.

– Я оставил сообщение директору и этому их паршивому воспитателю. Никто не перезвонил. Тогда я опять поехал в школу сегодня утром, потребовал встречи с Рори, но директор, мерзавец, отказал. Боже! Я злой до чертиков. – Дэвид осушил бокал и вновь его наполнил.

Анджелина увидела Дэвида глазами директора: пьяный, агрессивный, врывается в школу, требует сына…

– Как только ты уйдешь, я позвоню во Флит-Хаус, узнаю, как Рори. К тому же он на днях приедет домой, поговорю с ним.

– Анджи, пожалуйста, позвони сейчас!

– Сразу после твоего ухода. Затем перезвоню тебе, обещаю. А теперь, Дэвид…

– Директор сказал, что Фредерикс велит Рори позвонить мне сегодня вечером, но, судя по их отношению, рассчитывать на это не стоит. – Дэвид расхаживал по комнате, не слишком твердо держась на ногах. – Нутром чую, что-то неладно. Обещаешь позвонить?

– Конечно, – мягко заверила Анджелина. – Обещаю.

– Его там обижают, травят, как думаешь?

– Не знаю. Возможно, Рори переживает из-за того мальчика, который умер в школе от эпилептического припадка?

– И я не знаю, но мы должны выяснить. – Дэвид остановился, посмотрел на бывшую жену. – Анджи, я понимаю, у нас все пошло наперекосяк, но ради Рори давай попытаемся наладить хотя бы мало-мальское общение?

Анджелина кивнула:

– Хорошо.

Она вновь глянула на часы, поднялась с дивана, на смену хрупкому перемирию пришло нетерпение.

– Я жду гостя с минуты на минуту. Тебе лучше уйти.

Дэвид грустно ответил:

– Ну конечно, ждешь. – Он неожиданно стукнул бокалом о стол. – Я сюда не вписываюсь, да? Вот такой, злой, отчаявшийся… Ты не любишь, когда что-то выходит из-под контроля, да, Анджи?

– Дэвид, прошу, не надо.

– Чего «не надо»? Говорить правду? Что я делал не так, Анджи? Был добрым, внимательным, никогда не изменял, купил тебе дом твоей мечты…

– Пожалуйста, уходи. Я…

– Я любил тебя, старался исполнять все твои желания… – Он взял с каминной доски статуэтку. – Помнишь, как я купил тебе это? На нашу… шестую годовщину. Заплатил целое состояние. – Дэвид вернул статуэтку на место, она опасно закачалась на краю. – Я хотел лишь одного: сделать тебя и Рори счастливыми.

Анжелина услышала, как к дому подъехала машина.

– Дэвид, уходи!

– Ладно, ладно. Ухожу, не волнуйся. Позвони мне. Обещаешь?

– Да.

– Спасибо. Хоть мне и пришлось отказаться от любви к тебе, это не означает, что я перестал любить сына.

Дэвид повернулся к двери, его качнуло, он задел рукавом куртки статуэтку, та упала в камин и разбилась.

– О боже, я… прости, пожалуйста… – Дэвид бросился собирать осколки. – Я куплю новую…

Чьи-то сильные руки вдруг подхватили его под локти и грубо поставили на ноги.

– Какого ЧЕРТА ты в моем доме?! Опять угрожаешь бывшей жене? А осколки – хочешь ее порезать?!

Дэвида поволокли к дверям.

– Забыл, чем кончилась твоя прошлая попытка сюда вломиться?!

– Джулиан, все в порядке, правда. Дэвид заехал поговорить о Рори. Не угрожал мне и как раз собирался уходить…

Однако Джулиан был уже в коридоре, тащил незадачливого Дэвида к парадной двери. Распахнув ее, Джулиан с силой вытолкнул Дэвида на улицу. Тот потерял равновесие и рухнул на клумбу с розами у входа.

Тяжело дыша от натуги, Джулиан пригладил волосы, одернул костюм. Дэвид попытался встать.

– Клянусь: еще раз увижу тебя возле этого дома – и швырну тебе в лицо новый судебный запрет, ты и глазом моргнуть не успеешь. А сыну твоему расскажу, что отец у него – жалкий забулдыга!

Хлопнула дверь, и Дэвид остался один в темноте. Голова кружилась от спиртного и потрясения; палец, наколотый о розовый шип, кровоточил. Дэвид неуверенно побрел к воротам поместья. По щекам текли слезы, сдержаться не получалось.

– О боже, о боже, – бормотал он, открывая машину.

Дэвид упал на водительское сиденье, обхватил голову руками.

Джулиан Форбс, наглый проныра-адвокат, которого Дэвид иногда встречал на вечеринках, спит с его бывшей женой…

Живет в доме Дэвида, нежится в его постели и, хуже всего, имеет неограниченный доступ к Рори. Доступ, которого у самого Дэвида нет.

А еще… Отупевший от спиртного разум искал объяснение, оно было рядом, только руку протяни…

Вдруг человек, которого боится Рори, это Джулиан?

Дэвид уткнулся пульсирующим лбом в руль. Полный кошмар. Хуже некуда.

* * *

Джаз возвращалась домой, в свой коттедж. Ее вез Майлз, а она разговаривала по телефону с Нортоном:

– Тело забрали, патологоанатом пообещал поставить мистера Данмана в начало очереди. До вскрытия нельзя утверждать точно, но, судя по всему, это обычное самоубийство.

– Вам нужны люди в помощь? – спросил Нортон.

– Завтра утром приедут криминалисты из Нориджа, бегло осмотрят комнату Кавендиша. Хотя вряд ли там что-нибудь осталось. В комнате сделали уборку. Их следовало вызвать сразу.

– Тогда никто не думал ни о чем криминальном, считали смерть естественной.

– Просто это усложняет работу, сэр. Вы же знаете, насколько при расследовании убийства важны первые сутки.

– Убийства?

– Простите, сэр, я забегаю вперед. Однако после смерти Хью Данмана не надо быть гением, чтобы сообразить: дело нечисто.

– Считаете, обе смерти как-то связаны?

– Если нет, то совпадение бесподобное. Все же не буду заниматься домыслами, пока не раздобуду факты. Их пока катастрофически не хватает. В общем, как только криминалисты закончат с комнатой Кавендиша, я отправлю их в коттедж Хью Данмана.

– Главный вопрос: долго ли мы сумеем скрывать все от прессы? Одна смерть, которую пока считают случайной, тревожит и удручает, но две смерти вызовут массовую панику в школе и среди родителей.

– Данман, по крайней мере, умер вне территории школы.

– Верно, однако, если там творятся черные дела, можем ли мы подвергать риску стольких детей, Хантер?

– Нет. Отчет о вскрытии Данмана нужен как можно скорее.

– Вы сообщили о Данмане директору?

– Да. Позвонила десять минут назад. Сами понимаете, он очень обеспокоился. Мягко говоря. Я встречусь с ним завтра с самого утра.

– Держите меня в курсе, Хантер. Простите, что подсунул вам очередной труп в первый же день после отпуска.

Джаз представила, как Нортон усмехается.

– В результате я не успела вовремя домой и не написала «Мону Лизу», сэр.

– Увы. Ну, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр.

Майлз остановил машину перед коттеджем.

– Спасибо, что подвезли. Надо бы пригласить вас на чашечку кофе, но я как выжатый лимон.

– Вы, мэм? Устали? Быть не может.

– Ничего, я скоро войду в колею, но сегодня – ванна и баиньки. Заберите меня завтра в семь, хорошо?

– Хорошо. А я, пожалуй, поисследую злачные места Фолтсхэма. – Майлз подмигнул.

– Может, поисследуете одно конкретное злачное место? То, куда в вечер смерти ходил Чарли с приятелями? Поболтайте с хозяином, расспросите.

– Задача не из простых, мэм. Для маскировки придется выпить мно-ого пива.

– Вы справитесь, я в вас верю. До завтра. Спокойной ночи.

* * *

Лежа в ванне, Джаз размышляла над событиями дня.

Мог ли Хью Данман, неожиданно оставшись за главного во Флит-Хаусе, случайно или намеренно заменить эпилим Чарли аспирином?

Если найти мотив и доказать виновность Данмана, дело окажется совсем простым.

Джаз вздохнула. Вылезла из ванны, схватила полотенце и, покрывшись мурашками, перебежала через неотапливаемую лестничную площадку в спальню.

Когда это Джаз попадались простые дела?

Хотя должны же они существовать…

Она надела халат и спустилась на первый этаж. Огонек автоответчика мигал. На нем были сообщения от сантехника, дизайнера и отца, желавшего услышать подробности ее первого дня на старой работе.

Джаз набрала номер родителей:

– Пап, это я. Ага, хорошо, но боже, как я устала! В пять тридцать обнаружила еще один труп, так что дело набирает обороты.

– Как?! В сонном Норфолке? Ну, для тебя все звезды сошлись, милая. Рада возвращению?

– Пойму через несколько дней, а пока я просто выжатый лимон.

– Верю. И, между прочим, считаю, что ты приняла правильное решение. Приедешь к нам в воскресенье на обед? Заодно все расскажешь.

– Я бы с радостью, но посмотрим, как пойдут дела.

– Конечно. Только, знаешь, ко мне тут сегодня забегал один малый. Зовут Джонатан Скотт, пишет докторскую по преступности в современной Британии. Он прослышал в университете, что моя дочь – детектив Скотленд-Ярда, и воспылал желанием взять у тебя на днях интервью.

– Я буду страшно занята, пап.

– Понимаю, но, может, уделишь Джонатану часик в воскресенье, после того как насладишься ногой ягненка в мамином исполнении? Ужасно милый молодой человек. Тебе понравится.

– Ты что, хочешь нас свести?!

– Бог с тобой, нет. Да и вообще, он младше тебя на несколько лет.

– И не позарится на дряхлую старую деву?

– Совершенно верно.

– Спасибо, папа. Умеешь ты поддержать мой моральный дух, просто чудеса с ним творишь. Как твое самочувствие, кстати?

– Бодр и весел, как всегда.

– Хорошо. Если расследование не помешает, в воскресенье буду у вас.

– Жду с нетерпением, золотко. Береги себя.

– Поцелуй маму. Спокойной ночи, пап.

Джаз выключила свет и устало побрела на второй этаж. Укладываясь, она вдруг сообразила, что сегодня впервые за последние семь месяцев ни разу не вспомнила бывшего мужа.

Глава восьмая

Лицо Роберта Джонса было необычного цвета. Джаз заметила бусинки пота у него на висках.

– Я крайне встревожен, инспектор Хантер. Крайне встревожен. Одну смерть, вполне вероятно случайную, мы еще переживем, но две… Две – уже опасно.

– Понимаю, мистер Джонс. Положение весьма неприятное. Если вас это немного успокоит, мы уверены, что мистер Данман совершил самоубийство.

– Ну, хоть что-то, – согласился директор.

– Разумеется, мы не можем дать официального подтверждения до окончания вскрытия, – добавила Джаз.

– Разумеется. Значит, просто несчастливое совпадение?

– На этот вопрос я пока ответить не могу, увы. Скажите, а мистер Данман и Чарли Кавендиш ладили?

– Знаете… они, попросту говоря, отличались как день и ночь. Чарли – совсем не приверженец учебы, этакий свой парень, шумный и беспокойный. Хью, напротив, кроткая душа, человек старой формации. В молодости он преподавал латынь в Оксфорде. Вел тихую жизнь в окружении книг, много переводил для Британской библиотеки. Я часто задавался вопросом, что Хью вообще делает здесь, в нашей школе. Он ведь был признанным экспертом по латинским рукописям четырнадцатого столетья.

– В школе его любили?

– Да, очень, – ответил директор. – Никто о нем дурного слова не говорил. Добрейший человек, пусть чуточку и не от мира сего, и отличный наставник, особенно для мальчиков помладше, которые впервые оторвались от дома. Хью с готовностью выслушивал их проблемы.

– У него была семья?

– Он жил один. По-моему, никогда не состоял в браке. Что же до других родственников… – Роберт Джонс пожал плечами: – Я понятия не имею. Он держался сам по себе, не стремился общаться с коллегами.

– Тогда попробуем отыскать ближайших родственников при помощи компьютеров.

– Жаль, что я не могу вам помочь. В личном плане Хью был настоящей загадкой.

– Вы не замечали в нем каких-нибудь перемен в последнее время? Он не казался подавленным?

– Нет, однако Хью никогда не проявлял чувств. В его умной голове могло происходить что угодно, но что именно, никто не знал.

– Вернемся к моему вопросу, – кивнула Джаз. – Значит, Чарли с Хью не особенно ладили?

– Первое время Хью был куратором Чарли, но через несколько недель мы сменили ему наставника. Они друг с другом совершенно не уживались. Чарли… бывал заносчив и порой агрессивен. Хью, извечный пацифист, оказался не в состоянии работать с таким типом личности, и мы передали Чарли Себастьяну Фредериксу, что принесло куда больше пользы.

– Понятно. – Джаз облокотилась о стол, подалась ближе. – Мистер Джонс, ответьте, пожалуйста, честно: Чарли Кавендиш издевался над детьми, травил их?

Наступила тишина, затем послышался вздох, после чего директор сказал:

– У Чарли была определенная репутация, да. Намеренно ли он так себя вел, не знаю, но Чарли действительно донимал некоторых младших мальчиков, особенно новичков. Он не любил слабаков и нытиков, считал своим долгом их закалять. Однако повторюсь, инспектор Хантер, в целом травли в школе нет. Мы такое строго отслеживаем. Чарли был единичным случаем и несколько раз получал выговор.

– То есть он занимался травлей. Трудный подросток, судя по всему, – заключила Джаз.

– Да, Чарли был одним из самых сложных наших учеников, но мы вынуждены работать с тем материалом, который дают. Родители баловали Чарли с самого рождения. Он… не мог усвоить понятие границ.

– Еще один вопрос. – Джаз положила на стол пластиковый вкладыш для карточек. – Вам знакомо это лицо?

Директор поднял маленькое фото, вгляделся.

– Снимок совсем выцвел. Хотя лицо действительно кажется знакомым.

– Фотография была под креслом, в котором обнаружили Хью Данмана. Возможно, он держал ее в руках – и выронил, когда потерял сознание. Значит, вы не можете сказать, кто это?

– Нет. – Джонс вновь присмотрелся к ангельскому личику с точеными чертами в обрамлении длинных светлых волос. – Красивая девушка, правда?

– Да, и очень юная. У меня была мысль, не дочь ли это мистера Данмана? Однако вам, конечно, ничего не известно?

– Нет. – Директор вернул фотографию. – Простите.

– Скажите, мистер Джонс, можете ли вы назвать хоть одну причину, по которой Хью Данман захотел бы убить Чарли Кавендиша?

– Что?! Хью?! Убить хоть кого-нибудь? – Джонс недоверчиво покачал головой. – Идея, честно говоря, дикая и абсурдная, совершенно абсурдная! Кроме того, я понимаю, вы расследуете смерть Чарли, однако не слишком ли рано утверждать, будто его убили?

Джаз встала. Посмотрела сверху вниз на Роберта Джонса и покачала головой:

– Мы не можем этого исключить, увы. Я перебрала все гипотезы, по которым Чарли проглотил таблетки намеренно, отлично сознавая их смертельную опасность. Факты таковы: либо он совершил самоубийство, либо кто-то подменил эпилим аспирином. Последнее, с моей точки зрения, называется убийством, мистер Джонс.

– Возможно, самоубийство… – едва слышно предположил директор.

– Вы и сами в это не верите, правда?

Он помолчал, затем сокрушенно покачал головой:

– Нет. Нет, не верю. Конечно, никогда нельзя быть уверенным до конца, особенно с подростками, однако, зная Чарли… Согласен – маловероятно.

– Значит, по-вашему, Хью Данман не был способен на убийство?

– Совершенно не способен, да, я так считаю.

– Вы в курсе, что в тот вечер мистер Данман оставался во Флит-Хаусе один?

– Не один, инспектор. Сестра-хозяйка действительно отсутствовала, но в общежитии был еще Себастьян Фредерикс.

– Не был. По его же признанию, он отлучился куда-то по делам, подробности которых мистер Фредерикс пока не разглашает.

– Правда? – изумился директор. – Это точно?

– Он сам сказал мне, что вечером в пятницу покинул Флит-Хаус в половине восьмого и вернулся в полночь.

– Откровенно говоря, я поражен. Таких преданных своему делу воспитателей, как Себастьян Фредерикс, еще поискать. Для него эти мальчики – смысл жизни, и он знает правила: в любой момент времени на дежурстве в общежитии должно находиться два сотрудника. Неужели Себастьян мог беззастенчиво подвергнуть опасности своих подопечных? Или улизнуть, ничего не сказав мне… Просто в голове не укладывается.

– Наверное, вам стоит узнать у него, где он был, мистер Джонс. Мне это не удалось.

– Безусловно, спрошу. – Директор глотнул воды из стакана на столе. – Боже милостивый, ситуация становится все кошмарней…

– Ну, на первый взгляд отсутствие Фредерикса обнаружилось лишь из-за смерти Чарли. Однако, если немного отмотать события, это означает, что у Хью Данмана имелась масса возможностей войти в комнату жертвы незамеченным. Затем он покончил с собой – предпочел не жить с чувством вины и не встречаться с последствиями своего преступления.

В глазах директора мелькнула искорка надежды.

– Пожалуй, такой сценарий вероятен.

– Пять минут назад вы твердили, что Данман не способен на убийство и думать иначе – абсурд.

– Я ведь знал Хью не очень хорошо… почти не знал… Я… Нет. – Роберт Джонс вздохнул. – Как бы мне ни хотелось поскорее избавиться от этого кошмара, картинка не складывается. За свою долгую кураторскую карьеру в Святом Стефане Хью имел дело со многими трудными ребятами. Вряд ли несхожесть характеров толкнула бы его на убийство.

– А если существовала другая причина, о которой мы не знаем?

Роберт Джонс стиснул ладони.

– Мне ничего подобного не известно. Детектив у нас вы, инспектор Хантер. – Он вздохнул. – Когда вы планируете сообщить миру о смерти Хью Данмана? Представляете, какой переполох поднимут родители, услышав о новом инциденте? Потребуют объяснить, что за чертовщина тут творится, и будут правы.

– Мы не собираемся разглашать информацию прессе еще несколько дней, пока не получим результаты вскрытия мистера Данмана. Однако учтите – среди вас все еще может скрываться убийца.

– Весьма сомнительно, правда?

Джаз ответила, тщательно подбирая слова:

– Мистер Джонс, школа – ваша. За благополучие сотрудников и учеников отвечаете вы. Я не вправе давать советов, могу лишь делиться информацией, собранной в ходе расследования, но решение о том, следует ли закрыть школу, принимать вам.

– Однако совет мне точно нужен. По-вашему, я подвергаю жизнь людей опасности? Если мы закроемся, школе конец, понимаете? По-настоящему конец.

– Если хотите оставить школу открытой, я бы предложила вам собрать персонал и старост – и сообщить им, что смерть Чарли – не несчастный случай. Взрослые впадают в панику не хуже детей, поэтому постарайтесь не нагнетать. Даже если Чарли все-таки убили, то это, скорее всего, личная месть, а не работа серийного убийцы.

– Боже милостивый! Вы пугаете меня, инспектор, что уж говорить о моих сотрудниках.

Джонс вскочил и принялся расхаживать по узкому пространству за столом.

– Пусть сотрудники предупредят всех старшеклассников, чтобы те на ночь запирались, а с младшими учениками, которые живут по несколько человек в комнате, пусть спит кто-то из сотрудников или староста. Я организую полицейских, они будут постоянно патрулировать школу.

– Господи, Святой Стефан на осадном положении! Мне стоит сообщить о смерти Хью?

– Пока нет. Если кто спросит, мистер Данман дома, болеет. – Джаз одарила директора мимолетной улыбкой. – Помните, я тоже заинтересована в том, чтобы школа не закрывалась. Иначе мои подозреваемые исчезнут раньше, чем я доберусь до сути. Спасибо, мистер Джонс. Буду держать вас в курсе.

* * *

Покинув директорский кабинет, Джаз направилась через двор во временный штаб.

Майлз зевал за столом.

– Не выспались?

– Не-а. Ездил в паб, где тусуются ученики Святого Стефана, и заболтался с хозяином допоздна.

– Просто болтали?

– Каюсь, составлял ему компанию на пивном фронте. Вроде выпил только три кружки, но здешнее пиво, похоже, крепче лондонского. Я сегодня никакой.

– Это все свежий деревенский воздух, сержант Майлз. – Джаз бросила портфель у своего стола. – Ваши легкие не справляются. Что поведал хозяин?

– Ничего особенного. Подозвал официантку, работавшую в тот вечер, она вспомнила – да, Чарли заглядывал, с компанией. Он перед Рождеством крутил любовь с подружкой официантки, вот та его и узнала. В заведении обычно полным-полно старшеклассников из Святого Стефана, это единственный городской паб, куда им разрешено ходить.

Джаз сняла пальто, села за стол и открыла ноутбук.

– Вы поинтересовались у хозяина насчет запрещенных веществ в его заведении?

– Да, хотя он в любом случае не признался бы. На мой вопрос сильно оскорбился, сказал, что не позволяет тут никаких наркотиков. Лично я склонен верить. Паб в хороших отношениях со школой: получает с детишек прибыль и одновременно за ними присматривает. Хозяину не выгодно рисковать.

– Постулат о том, что наркотики – дело коллективное, остается неизменным. Если бы Чарли раздобыл в тот вечер что-нибудь запрещенное, то наверняка принял бы его сразу. И отключился через несколько минут, еще в пабе.

– Чарли мог встретиться с дилером и после паба. Правда, хозяин говорит, что никаких дилеров в Фолтсхэме не знает. Однако давайте признаем, мэм, сейчас деточки достают наркотики повсюду. В пабе постоянно крутятся местные ребята. У кого-то вполне могло оказаться что-нибудь на продажу. И все же вряд ли они стали бы проворачивать такое прямо в пабе.

– Выясните, с кем именно был Чарли. По идее, он ушел из школы с приятелями. Вот. – Джаз отдала Майлзу список, подготовленный Себастьяном Фредериксом. – Это, по словам воспитателя, ближайшие друзья Чарли. Возможно, кто-то из них был с ним в пабе. Опросите одноклассников. Мнение учителей о Чарли Кавендише мы выслушали. Давайте теперь узнаем мнение сверстников.

– Хорошо, – кивнул Майлз. – Повешу на доску объявление. Только есть одно «но». – Он обвел рукой тесный душный класс. – Тут дышать нечем. Где бы мне с ними побеседовать?

– Попросите Фредерикса уступить вам свою гостиную.

– Понял.

– Вы, кстати, не видели сержанта Роланда? Мы договаривались на восемь, а уже половина девятого.

– Видел. Он пошел в комнату Кавендиша встречать криминалистов, с полчаса назад. Жаловался на зубную боль. Не самый радостный парнишка, судя по всему.

– Побегу туда, перехвачу его. Черт!

– Что, мэм?

– Я только что автоматически ввела пароль для доступа к нашим файлам – и сообразила, что здесь нет даже телефонной линии, не то что широкополосного интернета! Найдите кого-нибудь, пусть нас подключат, хорошо? Только побыстрей.

– Очень постараюсь, но особо не надейтесь.

– Хочу глянуть, есть ли у нас что-нибудь на Хью Данмана. Позвоните в управление и попросите немедленно выслать мне на электронную почту все, что они на него накопают. Тем временем найдите мне телефонную линию, ладно? Я побежала.